Решил впервые попробовать, что такое велопоездка. Вдоль дорог, где и так возможен автостоп, ехать было бы не интересно. Как раз кстати вспомнился рассказ о зонах в Совзе, который рассказывал водитель машины зимой, когда мы ехали из Прокшино в Каргополь. Когда-то в Совзе, и в окрестных посёлках были исправительно-трудовые учреждения, и с большой землёй (а вернее с ЖД линией Вологда – Коноша) их связывала ширококолейная железная дорога, а так же автодорога, сделанная из бетонных плит, ведущая из Совзы на дорогу Прокшино – Каргополь. По последним данным несколько лет назад все колонии ликвидировали, железную дорогу сдали на иголки, но в Совзе осталось жить несколько человек, которые катаются, якобы на своей лошади, в ближайшие деревни за продуктами. Собственно, посмотреть, что осталось от Совзы, я и решил.

До Прокшино я выехал вначале поездов до Вологды, затем автобусом Вологда – Вытегра. У своротки на Прокшино – Каргополь познакомился с автопутешественниками, двигавшимися в Карелию, обменялись с ними информацией о труднодоступных местах. Прокшино – жилая деревня, брошенных домов мало, есть несколько магазинов. Дальше никаких магазинов не ожидалось, закупил бомж-пакеты из расчета на три дня. Поехал дальше. Дорога большей частью приемлемая, кое где даже создавалось впечатление, что раньше она была покрыта асфальтом. Изредка попадались лужи, но пока их могла преодолеть и обыкновенная легковушка.

Там, где обозначены на карте деревни Анциферовское и Понкратово, действительно стоят дома, большей частью заброшенные, но, по словам местных жителей, дворов десять ещё жилые. Электричество есть, есть даже несколько рабочих мест – пилорама. Несколько раз во встречном направлении проезжали лесовозы. У пересечения с рекой Индоманка, где обозначена деревня Берег, никаких следов населённого пункта. Мост деревянный, стоит знак «10 тонн», но лесовозы по нему спокойно проезжают. Кстати заржавевших знаков на дороге очень много, в основном показывают извилистую дорогу. Удивительно, что не было знака «неровная дорога» ближайшие 70 км.

В районе Крематовских озёр дорога перестаёт быть проходимой для легковушек, да и ГАЗелей, пожалуй тоже. Огромное количество глубоких луж сильно мешало движению. К вечеру добираюсь до отворотки на Совзу, это не доезжая нескольких километров до Солзы (которая стоит на дороге на Каргополь). Поставил палатку, заночевал. Утром водитель проезжавшей мимо машины сказал, что в трёх километрах от этого места есть балок, в котором можно было заночевать, но я не особо расстроился, в палатке было тоже комфортно.

Продолжил движение, теперь по бетонке. Чувствовать под колёсами твёрдую поверхность конечно приятнее, но лучше бы там была грунтовка, так как стыки плит – это что-то ужасное. Сразу же после поворота с Каргопольской «трассы» - разрушившийся мост. Но проехать по нему сможет любое транспортное средство, которое доедет до этого места. Дальше километров 15 тянется бетонка, затем проходимая грунтовка, так как бетонные плиты уже поснимали. Ни одного обозначенного на карте барака не сохранилось, хотя пара бараков попадалась.

Доезжаю до поворота на деревню Берёзово, сворачиваю. Вдали действительно стоят дома, причём ещё не сгнившие, но территория вокруг них уже успела зарасти высокой травой. В окнах уцелело большинство стёкол, в поленницах оставались дрова. Довольно много брошенного барахла, и одежда, и домашняя утварь, и кровати. Ну и, конечно же, огромная подборка пустых бутылок. Как я выясню впоследствии, последняя жительница деревни, некая бабушка, уехала отсюда два года назад. Школы в Берёзове никогда не было, дети учились в недалёкой Совзе.

Еду дальше. Проезжаю Оляково, обозначенное как нежилое ещё на советской генштабовке. Сохранилось штук восемь домов, но уже разрушающихся. Ещё несколько километров – и впереди Совза. Слышен звук болгарки и работающего морота, вдали распиливают на металлом одну из уцелевших ещё бочек. Первое, что бросается в глаза – небольшая будка, выполнявшая функцию КПП, так как посёлок был режимным, а так же двухэтажное деревянное здание с прожектором, служившее той же цели. Вокруг – полуразломанные двухэтажные деревянные дома, без крыш, с торчащими печными трубами. Знакомлюсь с собирателями металла, они рассказывают, где можно найти местных жителей, предлагают уехать на большую землю с ними, но в этот же день. Я решаю побыть в Совзе до завтра, и отказываюсь. Знакомлюсь с местным жителем. На вид ему лет сорок, адекватный, трезвый. Работает здесь сторожем, не позволяя никому вывозить металл и стройматериалы без документов. Помигает разбирать дома. Двухэтажный двухподъездный дом здесь стоит сейчас около 60 тысяч рублей, дома официально покупают, и после этого разбирают на доски. Металлоломом так же занимаются легально, с документами. Сейчас в Совзе – пять местных жителей. Не уезжают отсюда, так как некуда ехать. Посёлок развалился неожиданно. Вывезли из градообразующего предприятия – зоны, всех заключённых, разобрали железную дорогу. Ещё несколько месяцев после этого работали магазины, но когда почти все жители разъехались, это благо цивилизации исчезло. Исчезло и электричество, а ведь всего пять лет до этого в посёлок провели ЛЭП, до этого работала своя дизель-электростанция. Продукты жители теперь заказывают тем, кто приезжает сюда разбирать дома да резать металлолом. Из благ цивилизации – только мобильная связь, да спутниковый телефон-автомат на солнечных батареях. Правда карточек к нему никто так и не видел, зато каждый месяц на вертушке прилетают связисты из Каргополя его обслуживать.

Мне предоставили один из наиболее уцелевших домов на выбор, с печками. На дрова предложили пустить любой забор, типа всё равно его не жалко. Местный житель устроил мне экскурсию по посёлку. Начали с «центра», который, правда, расположен на окраине. Здесь был «магазин разных товаров», здесь – клуб с библиотекой, здесь – школа. Школа – единственное каменное здание, валяется огромное количество счёт, учебников, учебных кино и диафильмов. Везде разгром, но лазить по нему интересно, так как фекалии на полу не встречаются. В клубе сохранилась сцена, в библиотеке ещё можно выбрать почитать какую-нибудь книжку, если она не сильно намокла. Здесь же, в центре, стояла гостиница, которая никогда не пустовала. В ней жили те, кто приезжал на свидание к заключённым. Раньше в Совзе была колония строгого режима, затем её переделали в колонию-поселение.

Осмотрев «свободные» постройки, я пошёл изучать зону. Большие ворота, колючая проволока, остатки контрольно-следовой полосы, КПП. Внутри – бараки с сохранившимися номерами отрядов, всё это называлось примерно как «Общежития 3-го отряда». Внутри бараков – ничего интересного, разломанная мебель, выпотрошенные сейфы, немного наглядной агитации. Более интересно трёхэтажное здание – «штаб». Остатки документов, розыскные дела, учётные карточки с фотографиями, удостоверения слесарей и прочих рабочих специальностей, учебные пособия, учебные диафильмы и киноплёнки, помогавшие в освоении профессии автомеханика, сварщика и так далее. Несколько раздолбанных телевизоров, пишущих машинок. Идя по деревянным полам, нужно соблюдать предельную осторожность, доски иногда ломаются. Недалеко от зоны – перевёрнутый остов железнодорожного вагона, в котором перевозили заключённых. Колёса и раму уже вывезли на иголки. Рядом – склад всякого барахла, в основном запчастей для машин. Куча нулячих тормозных колодок, ремней, всяких прокладок. К склады подходила железнодорожная ветка, видны следы шпал.

Я заночевал в тёплом домике, и на следующий день, дождавшись окончания дождя, продолжил путь. Проехал мимо ЖД станции. От неё остались лишь шпалы, по которым угадывается расположение путей, да не догоревший вагон-теплушка. Здание вокзала и всё остальное недавно сгорело во время пожара. В южном направлении, к посёлку Восточный, отсюда отходила железнодорожная ветка. О словам местного жителя, она была демонтирована вместе с посёлком в 1995-1996 годах. Дальше дорога проходит по полотну разобранной железной дороги. Все шпалы с неё скинуты бульдозером, ехать легко и приятно.

Подъезжаю к озеру Воже. Первый мост – через реку Чепца, деревянный. Вокруг – штук двадцать избушек рыбаков, и один их обитатель. Доехал сюда на своей Ниве, говорит, любит здесь отдыхать, но народу ездит всё меньше и меньше. Когда ходил поезд, бывало, что и человек тридцать на выходные выберется, теперь же редко когда одновременно собирается больше трёх. Пассажирский поезд ходил вначале ежедневно, потом два раза в неделю, потом лишь раз. А потом рельсы разобрали. Но проехать можно было и на товарняках, и на служебных дрезинах, машинисты брали. Никаких пропусков не требовалось даже в советское время, охрана ограничивалась проверкой документов да переписыванием паспортных данных.

Следующий мост – побольше, бетонный, через реку Свидь. Тоже домики рыбаков, несколько УАЗиков вдоль дороги. Станция Свидь угадывается по наличию шпал сбоку от дороги. Осталось несколько домов, все нежилые. Видны остатки телефона-автомата на солнечных батареях, правда осталась только деревянная рама, да тарелка. К вечеру подъезжаю к бывшей узловой станции Чужга. Сквозь сумерки виднелось двухэтажное здание станции, но осмотреть его не было сил. Сразу за станцией попадаю в глубокую лужу, в которой промочил ноги до колен. Но впереди, в восьми километрах, был балок лесозаготовителей, в который я надеялся вписаться. Там и получилось. Его обитатель – осуждённый-поселенец, с радостью впустил меня переночевать. Оказался вполне адекватным, совсем не агрессивным, рассказал много интересных вещей о бардаке в исправительно-трудовых учреждениях, но этот рассказ я лучше публиковать не буду. Досиживает оставшийся месяц за угоны машин, самое парадоксальное, что при этом охраняет в лесу трактора. Раз в несколько часов делает доклад на зону, что всё без происшествий, а сам он на месте.

Рано утром, до приезда рабочей смены, завтракаем, я еду дальше, на Мостовицу. Поначалу в Мостовице тоже ликвидировали зону, но вскоре восстановили колонию-поселение. Дорога становится совсем ужасной, в хлам разбитой лесовозами. Приходится больше идти, чем ехать, быстро промокают ноги. Навстречу проезжает КРАЗ кажется с заключёнными, которых везут на работу, как раз туда, где я ночевал. Приезжаю в Мостовицу. В ней сохранилась железная дорога. Часть заключенных загружают вагоны лесом, другая часть – засыпает опилками одну из ям на дороге. Охраны не видно, в колонии-поселении днём заключённые могут свободно передвигаться по территории посёлка, сидят они за нетяжкие преступления или преступления по неосторожности, поэтому существенной угрозы не представляют.

От заключённый узнаю что автодорога от Мостовиц до Ерцево убита ещё сильнее, чем та, по которой я проехал последние километры. Все рекомендуют мне пройти 7 километров вдоль железки до Круглицы, откуда есть нормальная дорога на Ерцево. Я так и решаю делать, прохожу через весь посёлок, ак и не привлекая никакого внимания охраны. Справа виднеется зона, как полагается, с колючей проволокой, в ней заключённые живут. Немного дальше – несколько свободных жилых домов, в Мостовицах осталось около трёх местных жителей. Сотрудников зоны привозят на дрезине, которая ходит два раза в сутки, утром в районе 9 часов, и вечером в районе 18.

На утреннюю ДМ-ку я опоздал где-то на час, дожидаться вечерней было как-то стремновато, поэтому пошёл пешком вдоль рельс, ведя велосипед. Состояние пути конечно не идеальное, но со скоростью километров в пятьдесят в час по нем передвигаться можно. Никакой сигнализации не действует, хотя на станции сохранились ржавые семафоры, переделанные под светофоры. Дохожу до Круглицы, переставляю велосипед с железной дороги на нормальную, и добро пожаловать в Ерцево. По дороге попадается ещё одна зона, на этот раз похоже строгого режима. И забор намного основательнее, и вышки с бдительными охранниками расположены очень часто. До обратного поезда оставалось ещё много времени, я попробовал воспользоваться законным правом переделать билет на более ранний. Тётя в кассе сказала, что у них та услуга не работает, так как нет компьютера. Хорошо, что я ей не сказал, что билеты куплены через интернетJ

Могу сказать, что там сейчас возможно проехать не только на двухколёсном друге, но и на джипе и даже автостопом. Правда последний непредсказуем, и возможно придётся в Совзе провисеть дня 3-4. Но ближе к выходным из рыбацких посёлков осуществляется движение в обе стороны, и на Каргополь, и на Ерцево.